19 апреля

КОНКУРЕНТ С АНТРАЦИТОВЫМ БЛЕСКОМ

Истощающиеся запасы нефти и газа, а также стремительный рост их стоимости стимулируют поиск альтернативных источников энергии. На выручку приходит незаслуженно забытый угольУголь – одно из самых распространенных полезных ископаемых в мире. Его запасы превышают совокупные запасы нефти и газа, вместе взятые. Только в России существуют огромные бассейны (Ленский – бурого и Тунгусский – каменного) с колоссальными геологическими залежами углей (2,3 и 1,6 триллиона тонн соответственно). Объем их превышает современные подтвержденные мировые запасы более чем вчетверо. Этого угля – при нынешнем уровне добычи – хватит почти на 200 лет. Фактически уголь – единственный невозобновляемый энергетический ресурс, который человечество имеет пока в неограниченном количестве. При этом применяется он не только в энергетике. Из добытых в прошлом году 5,5 миллиарда тонн угля примерно 10 процентов (560 миллионов тонн) составил коксующийся уголь, необходимый для сталеплавильного производства. Энергетический и коксующийся уголь можно добывать на одних и тех же месторождениях, но конечная стоимость их существенно отличается. Менее калорийный уголь «в топку» дешевле. Кроме того, стремительное развитие сталеплавильного сектора (особенно в Китае) привело к возникновению в последние годы на мировом рынке дефицита угля коксующихся марок. В результате диапазон цен разных углей расширился: тонна энергетического угля – 40–70 долларов, а коксующегося – 110–120 долларов.КОНЕЦ «ГАЗОВОЙ» ПАУЗЫ Последние 20 лет уголь был на периферии энергетики. Нет, его добыча росла, причем росла ненамного медленнее добычи нефти и газа, а энергетический кризис рубежа 1980-х годов даже поднял цены на уголь, используемый электростанциями в США, до небывалых высот (свыше 100 долларов за тонну, в ценах 2000 года). Затем последовал затяжной спад. Уголь стал проигрывать конкуренцию атомной и тепловой энергетике на природном газе в первую очередь из-за своей неэкологичности, огромных выбросов оксидов азота и углерода. Стагнировали темпы угледобычи: с 1981 по 2001 год она увеличилась всего на 18,5 процента. В начале 1990-х годов наметилась тенденция по сокращению добычи. Появился даже такой термин – «газовая пауза», объясняющий невостребованность угля. В кризисе угольной отрасли была виновата и мировая конъюнктура. С началом нового века цены на жидкие и газообразные углеводороды пошли вверх. Отчасти это связано с политическими причинами (терроризм, война США в Афганистане и Ираке, угрозы Ирану). В неменьшей степени – с активным ростом потребления нефти в экономике Китая. Между тем за это время удалось добиться прогресса в повышении экологичности угля в качестве топлива для ТЭС, значительно снизился выброс парниковых и кислотных газов. Два этих фактора позволили углю вновь активно конкурировать с нефтью и газом. За последние 4 года угледобыча увеличилась на 20 процентов (на 1 миллиард тонн).УГОЛЬ В РОССИИ Россия всегда была одной из крупнейших угольных держав. Но открытие огромных запасов нефти и газа в Западной Сибири внесло свои коррективы в развитие отрасли в СССР. Массированные инвестиции стали получать газовая и нефтяная промышленности, а угольная, напротив, постепенно приходила в упадок. 1990-е годы она встретила изношенными фондами, многочисленными неэффективными шахтами и разрезами, большая часть которых за последнее десятилетие была закрыта. Определенный ренессанс отрасль начала испытывать с приходом частных инвесторов в конце 1990-х годов и возрождением отечественной экономики. С большинством проблем угольной отрасли компании стараются справиться самостоятельно. Так, крупнейшая российская угольная компания СУЭК досрочно погасила реструктурированные налоговые долги 1990-х годов многих своих дочерних предприятий. Инвестиционные программы крупных холдингов исчисляются десятками и даже сотнями миллионов долларов. Однако главным сдерживающим фактором развития угледобычи, который неподвластен угольщикам, является диспаритет цен на газ и уголь. Государство поддерживает цены на голубое топливо на низком уровне (30 долларов за тысячу кубических метров). Поэтому в России тонна условного топлива, содержащаяся в тонне угля, стоит столько же, а иногда даже дороже (с учетом транспортировки) аналогичной тонны условного топлива, содержащейся в кубометре природного газа. В результате энергетикам (как главным потребителям угля) нет никакого резона строить новые угольные электростанции или переводить старые с газа на уголь. Это, в свою очередь, ограничивает развитие угольной промышленности: зачем добывать больше угля, если он не находит спроса? Угольщики вынуждены (но и, конечно, заинтересованы) экспортировать свой «дорогой» товар туда, где он будет конкурентоспособен: в Европу, где цена газа в 3–4 раза выше, чем у нас, а уголь стоит 60–70 долларов за тонну, против 10–25 долларов внутри России. В результате почти 25 процентов (72 миллиона тонн в 2004 году) добываемого в России угля находит потребителя за пределами страны. Низкие газовые цены в России также сдерживают и развитие углеобогащения. В России всего 42 обогатительные фабрики. Тогда как в США – свыше 200, а в Китае только за последние несколько лет построено более 400. Российский уголь используется в ТЭС без предварительной обработки, а это увеличивает перевозку пустой породы на дальние расстояния. Впрочем, модернизация и расширение действующих обогатительных фабрик, а также строительство новых входят в планы российских угольных компаний. Амбициозные планы у «Северсталь-групп»: компания намерена построить новую обогатительную фабрику в Кузбассе, а также модернизировать и расширить мощности воркутинской.ЧЕЙ УГОЛЕК? Современная структура собственности в угольной промышленности сложилась относительно недавно. В 1998 году были проданы госпакеты «Кузбассразрезугля» (КРУ) и «Южного Кузбасса», в 1999 году – «Красноярской угольной компании», в 2001 году – «Кузбассугля», а в 2003 году – «Воркутауголь». В отличие от нефтяных компаний и некоторых предприятий металлургического комплекса, для владельцев которых существует риск потерять свою собственность в результате активности депутатов Госдумы или Федеральной налоговой службы, угольный бизнес защищен от подобных нападок. В известном докладе Счетной палаты, посвященном итогам приватизации в России, аудиторы указывали не на ценовые нарушения, в которых были бы видны интересы новых собственников, а на процедурные – то есть на вину чиновников Минимущества. Поэтому риски национализации или – из украинского опыта – «доплатить» в этой отрасли минимальны. Кроме того, многим угольным предприятиям, бывшим в крайне сложном финансовом состоянии, смена собственника помогала избежать банкротства. Напротив, затягивание с приватизацией приводило к банкротству и переходу контролируемого фактически государством предприятия в частные руки за долги, как, например, это было с «Дальвостуглем». Отдельной особенностью угольного сектора в России является его зависимость. В мире угольные компании либо самостоятельны, либо входят в горнорудные конгломераты. В России все иначе: большинство крупных угольных компаний подконтрольны металлургам, которые, как хорошие ученики советского комплексного подхода в экономике, первыми начали обзаводиться смежными активами и выстраивать вертикально интегрированные холдинги. Сейчас почти 40 процентов добычи угля в России прямо или косвенно контролируют металлургические компании. На их долю приходится более 75 процентов добычи коксующихся углей и 25 процентов – энергетических. Угольный бизнес в России не столь эффективен, как, например, нефтяной, и гораздо менее транспарентен. Можно пересчитать по пальцам одной руки крупные угольные компании, которые публикуют свою финансовую отчетность. Впрочем, подвижки и здесь заметны. СУЭК уже размещала рублевые облигации, не исключает первичного размещения акций (IPO) на международной биржевой площадке, готовится выпустить социальный отчет по международным стандартам. Небольшое новосибирское предприятие – группа «Белон» – также желает провести IPO уже в 2007 году. Даже «Кузбассразрезуголь» (КРУ), который традиционно был довольно закрытой компанией, в начале июля разместил кредитные ноты (CLN) на 150 миллионов долларов. А значит, рассказал о себе кредиторам.ОРИЕНТИРОВКА НА ЭКСПОРТ Период хорошей мировой конъюнктуры на уголь совпал с завершением структурирования отрасли. Поэтому компании делят уже не существующие активы, а месторождения. Единственный крупный актив, который сейчас контролирует государство, – это «Якутуголь», но в ближайшее время он также перейдет в частные руки (группа «Мечел» уже приобрела 25 процентов акций «Якутугля» за 411 миллионов долларов на приватизационном аукционе в январе 2005 года). Также государству принадлежит более 60 процентов акций Интинской угольной компании в Республике Коми. Цены на угольные месторождения, которые в последние полгода продавали «Роснедра», показывают, насколько уголь – конечно, преимущественно коксующийся – интересен участникам рынка. Самый активный из них – группа «Мечел» – уже затратил свыше 150 миллионов долларов на покупку угольных месторождений с общими запасами около 1 миллиарда тонн. Большую часть угля «Мечел» намерен экспортировать. На экспорт ориентируются и другие игроки рынка. Такие как «Кузбассразрезуголь» – он строит сразу несколько терминалов в России и Эстонии, чтобы увеличить поставки в Европу. Его основной конкурент на европейском направлении – СУЭК – также планирует строить угольный терминал, но на побережье Тихого океана. Возможно, что это более выгодные инвестиции, поскольку, по прогнозам Международного энергетического агентства, к 2025 году потребление угля в Восточной Азии (Япония, Китай, Корея) увеличится на 1,5 миллиарда тонн, тогда как в Европе сократится на 111 миллионов тонн.http://www.dl.mk.ru