29 марта
Поставить закладку Сделать стартовой О проекте Помощь Размещение рекламы на сайте
MyMetal.ru | весь металлургический рынок России
расширенный поиск

Новости индустрии


Конфликт накопленного напряжения



Жители немецкого городка Саарвеллинген со страхом ложатся спать -- в любую минуту здесь может случиться очередное промышленное землетрясение. Корреспондент "Эксперта" побывал в самом сейсмоопасном регионе Германии"Это было просто как во время войны, -- рассказывает пожилая жительница Саарвеллингена, показывая на паперть местной церкви, усыпанную битой каменной крошкой. -- Я пережила не одну бомбежку и могу сказать точно: в субботу было то же самое". Голос пожилой немки дрожит, она с трудом пытается взять себя в руки: "Вы знаете, землетрясение -- его же слышно. Оно же не беззвучно приходит. Оно гудит, накатывается, потом стены начинают дрожать, и ты хочешь только одного -- куда-нибудь убежать и забиться. Чувствуешь себя, как животное. Просто позорище какое-то".В позапрошлую субботу первобытный страх перед землетрясением охватил жителей немецкого городка Саарвеллинген на границе с Францией. Землетрясение в четыре балла по шкале Рихтера обрушило часть колокольни местной церкви, повалило десятки печных труб на домах и раскололо сотни стен. В городе прекратилась подача света, из-за угрозы обрушения была срочно эвакуирована школа.Страх перед новыми толчками выгнал людей на улицы, многие отказывались возвращаться в свои дома. Гостиницы соседних городов мгновенно оказались забитыми под завязку. Уже на следующий день около семи тысяч горожан -- почти все взрослое население города -- вышли на центральную площадь с требованием остановить добычу угля под их домами. Еще через день демонстрация повторилась. Местные жители прекрасно знают, в чем причина землетрясений. Здесь, в сейсмически спокойном Сааре, колебания земли вызываются не тектоническими подвижками, а хищнической проходческой деятельностью немецкой угольной компании-монополиста RAG.Подкоп под городКонцерн RAG -- это настоящее государство в немецком государстве. В концерн входят самые разные компании, например компания Evonik Industries, занимающаяся энергетикой, недвижимостью и химическим производством. В прошлом году оборот Evonik Industries достиг почти 15 млрд евро. 1Но куда более скандально известно другое подразделение RAG -- по добыче угля. Именно в рамках своего угольного департамента, так называемой черной ветки ("белая ветка" -- энергетика, химическое производство и недвижимость), концерну RAG удалось консолидировать всю немецкую угольную промышленность. RAG является монопольным владельцем всех восьми работающих на территории ФРГ угольных шахт.Общая добыча угля RAG составляет 21,3 млн тонн в год. В "черной ветке" RAG работает почти 32 тыс. человек, ее оборот составляет 3,85 млрд евро. Производство угля RAG уже давно нерентабельно, поэтому немецкое правительство ежегодно выплачивает компании более 2 млрд евро субсидий, направленных на сохранение существующих рабочих мест. По действующим договоренностям дотации должны были выплачиваться как минимум до 2014 года. Все изменило недавнее землетрясение.Молчание угольщиков"Почва в федеральной земле Саар отличается наличием в ней горизонтальных плит из пород песчаника, -- говорится в заявлении, распространенном пресс-службой RAG. -- Эти плиты могут долго накапливать возникающее в результате горных работ напряжение и высвобождать его в короткий промежуток времени. В случае перенапряжения плиты ломаются, что приводит к колебаниям почвы". Пресс-служба RAG принципиально избегает термина "землетрясение" и предпочитает называть все инциденты "сотрясениями почвы".В январе такое сотрясение получило 3,4 балла по шкале Рихтера, неделю назад очередное сотрясение достигло 4 баллов. Колебания почвы достигали 93,5 миллиметра -- ранее власти уверяли горожан, что такие землетрясения в регионе просто невозможны. От любых других комментариев пресс-служба RAG мастерски уклоняется. Компания так и не смогла предоставить "Эксперту" никакой информации об инциденте, кроме короткого заверения в том, что ничего подобного в других регионах Германии не повторится.Между тем Вернер Шерер -- глава местной гражданской организации, борющейся за права жителей города, -- уверен: причина участившихся землетрясений в Саарвеллингене заключается в изменении технологии добычи угля.Гражданский союз против разработки угля в Саарвеллингене был основан в 2005 году, после того как в городе произошло первое действительно серьезное землетрясение, повредившее сотни домов, и каждое новое землетрясение только прибавляет число членов союза."Раньше RAG засыпала свои старые шахты отработанной породой, -- объясняет Шерер. -- Теперь же они говорят, что это слишком дорого, что у них нет денег. На деле это означает что? Это означает, что горнопроходческий комбайн выгрызает из-под земли породу и оставляет за собой ничем не заполненные пустоты -- обрушатся они или нет, никого не волнует. Вот смотрите: самый последний пример - это северный пласт, они его разрабатывают в три очереди. Каждая по триста метров в ширину, полтора километра в длину. Над этими разработками лежат плиты песчаника, они начинают прогибаться под тяжестью породы сверху, до какого-то момента все нормально, но потом они трескаются, идет обрушение, и -- землетрясение".Шерер разворачивает на столе карту города, на которой голубыми прямоугольниками отмечены уже выработанные под землей многометровые пустоты, в любой момент способные спровоцировать новое землетрясение. Глядя на карту, с ужасом понимаешь, что смертельное голубое ожерелье плотно охватывает по периметру весь город. "Вот это северная шахта, а это -- южная", -- показывает Шерер вход в штольни к северу от города. Входы в шахту располагаются аккурат по обе стороны от города, между входами -- добрые десять километров. Это означает, что вся земля под городом представляет собой настоящую губку, источенную добычей угля, продолжающейся почти двести лет.Жить на бомбеЕсли карта Вернера Шерера дает теоретическое представление о масштабе проблемы, то простая прогулка по городу позволяет прочувствовать рутину жизни на бомбе с часовым механизмом. Большинство домов в Саарвеллингене покрыты более или менее густой сетью трещин, по улицам то и дело снуют грузовики с кирпичами -- в последние дни спрос на восстановление обрушившихся стен, труб и каминов взлетел до небес. Проход к церкви перекрыт -- здесь сохраняется угроза обрушения колокольни.Прямо за полицейскими ограждениями стоит памятник вагонетке с углем -- когда-то он был символом экономических успехов города, а сегодня дышит явной угрозой. В паре кварталов от церкви -- здание школы. Ее двор огорожен наспех поставленными секциями забора. На стеклах окон все еще висят приклеенные детьми бумажные цветы, но на двери уже сутки красуется огромное объявление: "Здание закрыто, занятия перенесены в безопасный район". Строительный рабочий в оранжевом комбинезоне выходит из аварийной школы и тщательно запирает за собой дверь на ключ: "Я не могу ничего сказать о степени угрозы обрушения, но весь второй этаж в трещинах, печные трубы тоже разрушены, так что лучше туда не заходить"."Школу эвакуировали уже в понедельник, -- говорит живущая в двадцати метрах от здания школы Тамара Вагнер. -- Это была настоящая демонстрация. Дети скандировали: »Долой шахты! Долой угольную добычу!ј Знаете, угольной компании страшно повезло, что при землетрясении не пострадал ни один ребенок. Если хотя бы один камень с церковной крыши упал бы на ребенка, тут бы восстание началось, я вам гарантирую".Муж Тамары Алоиз согласно кивает головой: "Я сам из семьи шахтеров. Мой отец умер от силикоза. Я знаю, о чем говорю, мы тут все выросли на шахтах и всегда были против их закрытия. Но то, что происходит сейчас, ни в какие ворота не лезет. Еще одно такое землетрясение -- и будет как во Франции. Люди пойдут жечь машины".На окне дома семьи Вагнер висит плакат Гражданского союза против разработки угля. На плакате изображен раскалывающийся пополам дом, обрамленный надписью: "Остановите разрушение наших домов!""Вы поезжайте в соседний Бильсдорф, -- советует напоследок Тамара Вагнер. -- Там вообще на каждом доме такой плакат".Плакаты с изображение разрушенного дома действительно висят в крохотном Бильсдорфе на каждом углу. Кое-кто из владельцев для пущей выразительности дополняет их еще и траурной лентой. А самые недовольные вывешивают из окон изображения гробов с надписью: "Мы хотим жить, а не дрожать!"Фотографировать местные здания можно только обладая крепкими нервами. Стоит достать фотоаппарат, как в ближайшем доме сразу же откроется дверь, из нее выйдет хозяин и поинтересуется, не тот ли ты оценщик ущерба, которого обещали прислать из угольной компании. При этом глаза хозяина будут недобро светиться. Впрочем, и ответ, что ты не из угольной компании, а журналист, тоже не сулит ничего особо хорошего."Ты журналист? Ну так давай, расскажи там, как мы здесь живем! Ты вообще когда-нибудь был в доме, когда его трясет? Тебя с кровати скидывало? Ты видел, как падает шкаф в детской? Почему об этом никто не говорит? Почему по телевидению рассказывают о незначительном землетрясении? У нас вся мебель попадала -- это что, незначительно? Поезжайте к мэру, спросите у него, почему добыча угля не была приостановлена после январского землетрясения?" -- не устает возмущаться пожилая жительница Бильсдорфа.Снесем город за ваши деньги"Когда случилось землетрясение в 3,4 балла, мы были уверены, что это максимум возможного", -- разводит руками мэр Саарвеллингена Михаэль Филиппи.Мэру за пятьдесят, одет он в шерстяной свитер на молнии и выглядит скорее как утомленный тяжелой рабочей неделей владелец зеленной лавки. Очевидно, что общение с журналистами ему не в радость, еще до начала разговора он вежливо, но твердо попросил выключить диктофон: "Я прекрасно знаю, как журналисты все могут перевернуть и исказить".Не успеваю я задать следующий вопрос, как в кабинете раздается телефонный звонок, Филиппи поднимает трубку, выслушивает что-то и смущенно просит меня на минутку выйти в коридор. Звонят из угольной компании, и мэр очень боится, что обрывки его телефонного разговора тоже будут перевернуты и искажены.В коридоре я с интересом разглядываю развешанные по стене фотографии бывших бургомистров городка, включая снимок радостно улыбающегося офицера в униформе со свастикой. Глядя на зримое доказательство исторической преемственности органов местной власти, трудно поверить в то, что какое-то захудалое четырехбалльное землетрясение может серьезно повредить работе ее бюрократических жерновов. Через пару минут Филиппи снова приглашает меня в кабинет."Да, у нас больше тысячи сообщений о различных разрушениях", -- признается мэр. Впрочем, по его словам, общая сумма ущерба, нанесенного городу, пока неизвестна: "Вы же сами понимаете -- где-то речь идет о двухстах евро, где-то о десяти тысячах". Мэр настойчиво повторяет, что отлично понимает проблемы горожан: "У меня самого дом постоянно трясет, все стены в трещинах, приходится раз за разом требовать от угольщиков компенсаций".Но не хуже мэр, по его словам, понимает и шахтеров. Филиппи сам из семьи шахтера (здесь с кем ни поговоришь -- все из семей шахтеров), и, по его признанию, "в субботу я смотрел в глаза горожан и видел в них страх перед землетрясением, но в понедельник я взглянул в глаза шахтеров и увидел в них страх за свою работу".То, что мэра заботит экономическая составляющая проблемы, неудивительно. В случае закрытия шахты в Саарвеллингене без работы останутся 3,6 тыс. шахтеров. Кроме того, на грань исчезновения будут поставлены еще около 2,5 тыс. рабочих мест в смежных производствах. Для городка с населением 14 тыс. человек это было бы катастрофическим ударом, признается Филиппи.С доводами мэра совершенно не согласен Вернер Шерер. "О какой экономической выгоде региону вообще можно говорить? У нас с 2001 года случилось больше тысячи землетрясений -- серьезных и не очень, и все они были вызваны добычей угля, -- горячится Шерер. -- Уже несколько месяцев мы живем в постоянном страхе. Только за последние недели прошло сразу несколько серьезных землетрясений, самое мощное случилось в субботу. Наши дома постоянно трясет, у людей возникают проблемы со здоровьем. Да вы хотя бы подумайте об экономических проблемах! Дома разрушаются, угольщики платят смехотворные компенсации, дурят людей. Кроме того, местные дома часто просто невозможно продать. Немецкий союз маклеров открыто говорит: дома в нашем городе стоят на сорок-пятьдесят процентов дешевле, чем аналогичные дома в среднем по Германии -- все из-за риска землетрясения. Здесь практически невозможно продать дом или участок земли по нормальной цене. Я знаю людей, которые с удовольствием уехали бы отсюда, но не могут продать дом. Например, мои знакомые хотели продать свой дом с участком земли -- дом в отличном живописном месте. Но из-за угроз землетрясения им насчитали стоимость строения в восемьдесят евро за квадратный метр! По нашим оценкам, совокупный ущерб от снижения стоимости домов собственников нашего города составляет от миллиарда до полутора миллиардов евро".Ржавая угрозаСегодня работы на шахте в Саарвеллингене приостановлены. Вполне возможно, что добыча угля в Сааре прекратится вовсе -- задолго до 2014 года, на который запланировано окончание работ.Понять, что значит для региона остановка последней шахты во всем Сааре, можно, если просто приехать на южную шахту, расположенную в самом центре соседнего с Саарвеллингеном городка Энсдорф.Ближайшая к шахте пивная со вполне ожидаемым названием "У шахты" закрыта. Никто из шахтеров не придет сюда сегодня после смены. Одиноко стоит под низким дождливым небом и проржавевший насквозь автобус шестидесятых годов выпуска, привозивший шахтеров к шахте. На заднем стекле автобуса висит издевательски звучащий лозунг: "јДа!ј родному углю!" Территория парковки, обвитая неизбежной ржавой колючей проволокой, увешана грозными табличками "Проход запрещен!". Но мало кто из сотрудников погибающей шахты готов выйти из теплого помещения под дождь, чтобы прогнать забредшего на территорию шахты журналиста.Гигантский террикон, угрюмо нависающий над ржавым оборудованием шахты, дополняет картину. Шахта Саар вполне может считаться памятником индустриальной эпохи -- первая добыча угля началась здесь почти двести лет назад, в 1826 году. Даже сегодня Энсдорф со своими штольнями, уходящими на глубину в 1751 метр под поверхностью земли, является самой глубокой угольной шахтой Европы.Но невооруженным взглядом видно, что благополучие местной угольной добычи осталось в далеком прошлом. Сегодня саарская шахта представляет собой груду ржавых машин, опасных для жизни местных граждан и существующих только на миллиардные субсидии из федерального центра."Мы не можем больше жить в таких условиях. Мы не можем больше рисковать жизнями наших детей", -- признается в конце разговора мэр Саарвеллингена Михаэль Филлипи. "Федеральное правительство поддерживает желание правительства земли Саар закрыть шахты", -- говорится и в распространенном на этой неделе заявлении пресс-службы федерального канцлера Ангелы Меркель. Впрочем, в том же заявлении пресс-служба канцлера Меркель четко дала понять: никаких дополнительных субсидий из Берлина на закрытие шахт выделено не будет. Все ограничится лишь моральной поддержкой.Борец за права жителей Саарвеллингена Вернер Шерер рад и этому: "Партии наконец осознали, что с угледобычей надо заканчивать. Еще полгода назад все партии стояли горой за сохранение шахт. Против были только мы. Даже мэр говорил мне, что никогда он не будет выступать на нашем митинге. Сегодня все они успели запрыгнуть в вагон уходящего поезда -- все поддерживают закрытие шахт. Ну и слава богу, не было счастья, да несчастье помогло".Во дворе Вернера Шерера на флагштоке развивается американский флаг и флаг штата Флорида. "Мы с семьей любим ездить в отпуск во Флориду. Может быть, мы туда переедем. Землетрясения? Нет, землетрясений там нет, там только торнадо". Немецкий активист задумчиво потирает подбородок -- борьба с торнадо выглядит достойным вызовом для человека, победившего землетрясения.Саарвеллинген--Бильсдорф--Энсдорф--Франкфурт-на-Майне

Комментарии

{Name}
{Date}
{Time}
{Text}
{Label:leaveComment}
{Label:nameLabel}
{Label:ratingLabel}
{Label:commentLabel}


Смотрите также: Новости портала, Новости индустрии, Новости компаний



MyMetal