27 апреля

"Фактически мы развивалась вокруг 'дыры в земле'"

Aricom Plc, реализующая горнодобывающие проекты в России, начинает объединение своих месторождений в Еврейской и Амурской областях в единый металлургический комплекс. По словам председателя совета директоров Aricom Plc ПАВЛА МАСЛОВСКОГО, масштабные планы по развитию компания собирается финансировать за счет кредитов и не планирует дальше размывать свой уставный капитал, зато ее владельцы расширяют банковский бизнес и начинают заниматься недвижимостью. -- Когда в июле вы с другим совладельцем Aricom Питером Хамбро в очередной раз снизили свои доли в компании, пошли разговоры, что вы собираетесь продать ее. Это действительно так? -- Нет. Во-первых, продавать не собираемся. У компании нет никакой спекулятивной истории. Это не наш профиль. Мы умеем строить рудники, поднимать их с нуля, превращать месторождения в действующие предприятия. Фактически мы развивалась вокруг "дыры в земле" -- Покровского месторождения, которое подняли из стадии greenfield до состояния второй по добыче золоторудной компании в стране. Во-вторых, если уж на то пошло, то и продать-то некому. Что такое горнорудная отрасль? Это колоссальные капзатраты и очень долгоиграющий возврат вложенного. Ни одна западная горная компания в силу своего консерватизма и привычек в Россию пока не пришла и не скоро еще пойдет просто потому, что не знают страны. В российской горнорудной отрасли могут полноценно работать только россияне. А российским компаниям наш бизнес неинтересен. Когда год назад состоялся конкурс на Гаринское месторождение, ни один серьезный игрок на торги не пришел. Анализ предложений всех конкурентов, участвовавших в тендере, показывает, что они примерялись к активу со спекулятивными целями, чтобы перепродать потом китайцам. -- Но у вас уже нет даже блокирующей доли, почему? -- Я, являясь крупнейшим акционером, владею всего лишь 8,76% акций. Примерно столько же у Питера. Остальные акции распылены. Мы пошли на это, потому что нам необходимо консолидировать довольно крупные суммы. Связано это с фундаментальным характером проектов компании, развитие которых невозможно без решения крупных инфраструктурных задач, затраты на которые исчисляются миллиардами. Поэтому мы провели уже две эмиссии на альтернативной площадке в Лондоне (AIM). В первый раз удалось собрать около $150 млн, а минувшим летом -- уже полмиллиарда. -- Есть ли в планах компании третья эмиссия? -- Пока нет, потому что $600 млн свободных средств уже позволяют нам укладываться в пропорцию, которую банки обычно требуют от заемщиков, решая вопрос о выделении кредита. А в следующем году запустим первый объект на Куранахском месторождении титаномагнетитовых руд в Амурской области, что даст компании положительный cash flow. Для запуска первой очереди строительства на следующих объектах -- Гаринском железорудном месторождении в Амурской области, Кимканском и Сутарском месторождениях в Еврейской АО -- необходимо порядка $2 млрд. Но за счет имеющейся суммы нам легко будет привлечь недостающие средства в виде кредитов. Это полностью закроет вопрос финансирования пусковых очередей основных объектов. -- Где вы кредитуетесь? -- Мы работаем и с западными, и с российскими банками. По Aricom ведем интенсивные переговоры с Внешторгбанком. -- Делая ставку на лояльность кредиторов, вы не боитесь, что банковский кризис затянется? -- Банковский кризис не пугает нас по двум причинам. Первая и самая главная: кризис был порожден спекулятивной составляющей и созданием первых, вторых, третьих производных финансовых продуктов, которые на самом деле являются теми же финансовыми пирамидами. Но когда волна паники спадет, банки неизбежно обратятся к более понятному и неспекулятивному реальному сектору. А во-вторых, одним из акционеров Aricom является подразделение Всемирного банка -- International Finance Corporation (IFC), достаточно надежный партнер в деле заимствования средств. Тем более что в том секторе, где мы находимся, драйвером спроса уже давно является не Америка и не Западная Европа, а быстро растущие рынки Китая и Индии. -- В конце октября Aricom перешла на основную площадку LSE. Какое значение это имеет для компании? -- Это должно обеспечить более широкий круг наших инвесторов. Здесь ведь важен не переход на основную площадку как таковой, а возможность попасть в индекс 250 крупных компаний (FTSE250). Очень многие фонды автоматически инвестируют во все бумаги, торгующиеся в зоне данного индекса. Это означает большую ликвидность акций, что приводит к неминуемому росту цены бумаг. -- А сейчас бумаги Aricom недооценены? -- Существенно недооценены. Некоторые инвесторы уверены, что нынешняя стоимость наших бумаг уже учитывает не запущенные, но анонсированные проекты Aricom. Но мне смешно слышать высказывания ряда аналитиков, которые оценивают стоимость компании в $400-600 млн. Мне всегда казалось, что реальную стоимость определяет рынок. Вот последний раз, когда я смотрел котировки на AIM, одна наша акция стоила порядка 75 пенсов, что соответствовало общей капитализации компании на уровне $1,6 млрд. Да, я готов согласиться, что инвесторы уже заложили в свою оценку будущие проекты Aricom, но все равно считаю, что оценка имеет большой дисконт. Когда мы начнем один за другим запускать все наши проекты, стоимость компании должна обязательно вырасти в несколько раз. -- Как сейчас позиционирует себя Aricom? -- Наша деятельность позволяет говорить о себе как о российской финансово-промышленной группе, частью которой является и Aricom. Это не повлечет за собой какой-то существенной реорганизации активов, хотя мы не исключаем возможности переименования Aricom. В силу того, что на первых этапах работы компании основным адресатом наших коммуникаций был мировой финансовый рынок, а к российской аудитории мы практически не обращались, журналисты ошибочно решили, что мы британская компания. На самом деле мы российская компания. Просто в качестве интерфейса к мировому финансовому рынку от лица компании выступает мой британский партнер Питер Хамбро. Aricom появилась путем выделения непрофильных активов компании Piter Hambro Mining, совладельцами которой выступаем также мы с Питером. Тогда компания автоматически попала на альтернативную площадку в Лондоне как раз благодаря тому, что акции Piter Hambro котировались на LSE. Поэтому и решено было выбрать англоязычное название. Сейчас, когда нас хорошо узнали в России, я бы с удовольствием сменил название на другое, более понятное и русское. -- Почему именно финансово-промышленная, а не просто промышленная? -- Дело в том, что у нас с Питером есть существенная доля в пока еще непрофильном для Aricom банковском бизнесе. Наши интересы представлены в Экспобанке, Азиатско-Тихоокеанском банке, Колымабанке и еще четырех банках на Дальнем Востоке. Если рассматривать их как группу, то по своим показателям они по активам и пассивам укладываются в первые полсотни российских банков. Этой банковской группой владеют четыре человека в равных долях: мы с Питером, Андрей Вдовин и Кирилл Якубовский. Правда, мы с Питером в управлении не участвуем. Оно целиком осуществляется остальными совладельцами. Возвращаясь к понятию "финансово-промышленная группа", хочу подчеркнуть, что это не какое-то новое юридическое лицо, а просто конгломерат предприятий, так или иначе связанных между собой. А так как Aricom и Piter Hambro, обе являющиеся биржевыми компаниями, обычно рассматривают как одно целое, многие межгрупповые сделки у нас должны быть очень тщательно обоснованы. Тем более что взаимодействие внутри группы имеет место в разных областях: в проектной части, геологоразведочной и строительной. -- Какой еще у вас есть непрофильный бизнес? -- Например, в последнее время нам интересен развивающийся рынок недвижимости. Сейчас мы реализуем очень интересный проект в Китае, в городе Харбине: комплекс жилых и нежилых гостиничных и бизнес-зданий на территории общей площадью 1 млн кв. м. Инвестиции в проект составляют $500 млн. Сейчас завершаем юридические формальности, проводим согласования с администрацией Харбина, дорабатываем проект со специально приглашенными нами европейскими архитекторами. Этот проект лично для меня является своеобразным хобби. При этом он еще интересен чисто с финансовой точки зрения в условиях быстрорастущего китайского рынка недвижимости и беспрецедентно коротких темпов строительства. К слову, когда мы строили в Китае завод по производству паркета мощностью 4 млн кв. м в год, то от задумки до пуска первой линии прошел ровно год. -- У вас Китай проходит красной нитью через ряд проектов. Есть еще проект железнодорожного моста через Амур, который должен соединить Россию с Китаем... -- Мост через Амур -- это лишь вершина айсберга. Перед нами стоит огромная инфраструктурная задача в этом регионе для запуска наших железорудных проектов. Надо реконструировать больше 100 км железной дороги, построить новые железнодорожные ветки протяженностью порядка 145 км, расширить Кузнецовский перевал и построить еще один мост через реку Зея. Потом потребуется построить порт в районе Советской гавани на дальневосточном побережье, чтобы была альтернатива для транспортировки 7 млн т нашей продукции не только в Китай, но и другие страны Юго-Восточной Азии. Потребуется создание нескольких новых ЛЭП. И это только инфраструктурные объекты первоочередной значимости. А еще нужно построить коллекторы, сетевые энергообъекты, два горно-обогатительных комбината и еще один металлургический. А строительство 90-километрового конвейера от месторождения до ГОКа позволит нам связать месторождения двух разных регионов в единый металлургический комплекс. Сейчас в том месте посреди тайги стоит несколько домиков, в которых живут изыскатели, а уже через несколько лет вырастет три крупных промышленных предприятия. -- Ваш интерес к лесопромышленному комплексу -- это тоже хобби? -- Лес -- это бесконечный потенциальный спрос, но, как ни странно, зашли мы в этот бизнес чисто случайно в 2004 году. Тогда мы искали в Амурской области площадку с существующей транспортной инфраструктурой для организации производства диоксида титана. И мы нашли такую площадку, но она принадлежала компании "Тындалес", заготавливавшей в лучшие времена больше миллиона кубов в год. Мы начали переговорный процесс, в ходе которого поняли, что нам проще купить все это предприятие целиком, чем только одну площадку. Вот мы и купили эту компанию. Уже потом, немножко разобравшись в направлении, поняли, что перспектива только за укрупнением, за глубокой переработкой, а для этого бизнес должен быть достаточно крупный. В течение двух лет мы нашли партнера в лице "Русской лесной группы", которая собирала лесные активы, и объединились с ней. Сейчас мы с Питером полностью отошли от управления лесопромышленным бизнесом, владея на двоих немногим более 15% в Russian Timber Group и помогая только по финансовой части. А бизнес компании разросся и уже представлен площадками в Иркутской, Красноярской, Амурской областях и даже в Китае. -- По какой причине не состоялось IPO Russian Timber Group в Лондоне, запланированное на ноябрь? -- Мы решили подождать более благоприятного момента. Наши ближайшие потребности в инвестициях составляют порядка $150 млн. Именно на эту сумму мы и рассчитывали, выходя на лондонскую площадку. Но потом решили отказаться от IPO и финансировать необходимые средства из собственных и заемных средств. -- Еще один осваиваемый вами бизнес по производству диоксида титана тоже возник спонтанно? -- И да и нет. Просто мы сообщили "Рособоронэкспорту" (контролирует титановую корпорацию "ВСМПО-Ависма".-- Ъ) о намерении со следующего года производить ильменитовый концентрат, который является сырьем для производства титановой губки. Но им для данного производства наше сырье не подошло, потому что сейчас у них производство ориентировано на другие полуфабрикаты, а перестройка всего технологического процесса весьма дорогостоящая. Зато случайно выяснилось, что они интересуются планами производства диоксида титана, а мы в этой области уже значительно продвинулись. Если бы не смена руководства на Украине, мы бы даже купили ГК "Титан". Теперь мы с новым партнером подбираем объекты для освоения, просматривая месторождения по всему миру. -- Какие планы в России у Peter Hambro Mining? -- Будем бороться за Сухой Лог. Я когда-то говорил, что не будем, так вот теперь уже точно говорю -- будем. Конкуренция там будет большая, поэтому уже сейчас мы обсуждаем с одним российским партнером создание консорциума для участия в аукционе. Мы пошли на это только из-за того, что там необходим громадный стартовый платеж. Да и момент отчасти политизированный. А в любом другом проекте нам соинвестор не нужен. Мы все можем делать своими силами, а недостаток денег нам компенсирует с удовольствием любой банк. Сейчас все чаще наоборот к нам приходят с предложением присоединиться к чужому проекту. Но мы идем навстречу только при условии, что у нас будет контрольный пакет.